Футболист и тренер, пятикратный чемпион России Сергей Семак ответил на вопросы портала "Такие дела" в качестве отца шестерых детей, недавно принявшего в семью еще одного ребенка — девочку с инвалидностью.
— Когда мы беседовали с вашей женой Анной почти полгода назад, она говорила, что сначала вы были против Тани.
— Я никогда против не был. Но учитывая, что у нас и так много детей, постоянные переезды и другие заботы, для меня важно было сделать все своевременно. Чтобы мы понимали и рассчитывали свои силы. Все-таки большая семья подразумевает огромную занятость и ответственность за детей. Все они разные, у каждого — свои проблемы.
Что касается самой идеи — я всегда поддерживал в этом Аню. У нас только сроки не совпадали, когда это лучше сделать. На мой взгляд, если у нас есть возможности помочь — естественно, мы должны помогать.
Я прекрасно понимаю свои временные возможности и возможности Ани, потому что мы уже довольно долгое время вместе и можем понять, у кого какие ресурсы. Опять же, все, что ни делается — все делается к лучшему. Мы можем предполагать, а Бог — располагает.
— Был ли какой-то определенный момент, когда вы поняли, что готовы принять в семью нового ребенка?
— Изначально мы рассматривали такой вариант: взять на пару месяцев и посмотреть, какой ребенок. Так скажем, в «домашнем режиме». Но когда Таня в первый раз приехала домой, понимание было абсолютное и стопроцентное — это наш новый член семьи. И никто не разговаривал о гостевом режиме. Я понял это в тот момент, когда увидел девочку в дверях.
— А вы боялись перед встречей с Таней?
— Наверное, нет. Я столько детей видел в своей жизни, что меня сложно чем-то удивить.
Я должен был понять, чем мы можем с точки зрения медицины помочь Тане, и как за ней ухаживать. И если у Ани была некая эйфория, что можно сделать очень много, то у меня как у мужчины была более сдержанная позиция. Мы в этом направлении как-то двигаемся. Самый главный вопрос для меня — независимо от того, можем ли мы помочь Тане медицински или не можем — это дать девочке семью. А все остальное — вторично.
Сложностей было много и будут еще. Знаете, у меня с людьми и детьми сразу складывается такое ощущение эмоциональное: ты понимаешь, твой человек или не твой. Увидев Таню, я понял, что она человек, близкий мне по духу.
Мы же редко видим в нашей стране, к сожалению, людей с проблемами. Потому что не предусмотрены пандусы, лифты и так далее
И все шалости, совершаемые детьми — это все понятно. Аня училась в школе приемного родителя, и мы были готовы к разным сложностям с ребенком. Но я не видел чего-то такого страшного. У меня есть доверие к Тане. Ее доброта, сочувствие, сопереживание — они никогда не вызывают сомнений. Конечно, нельзя загадывать, что будет, когда наступит переходный возраст. Но сейчас мы можем дать доброту отношений. И надеяться на Бога, что он поможет и нам, и Тане справиться со сложностями. Чтобы достичь тех духовных высот, когда Таня жила бы обычной полноценной жизнью.
Ведь проблема только одна — это движение. И не только у нее, но у многих детей и взрослых. Зачастую для них такой лимит упирается не только в движение, но и в целую жизнь. Поэтому, не встретившись с Таней, я бы не прочувствовал сложности людей вроде нее. Мы же редко видим в нашей стране, к сожалению, людей с проблемами. Потому что не предусмотрены пандусы, лифты и так далее. Поэтому мы не встретим в обычной жизни в кафе человека на коляске, например. Хотя это должно быть абсолютно нормально.
— Наверняка это был для вас самый сложный момент в отношениях с Таней.
— Да нет! Я стараюсь никогда ее не жалеть. Естественно, Тане хочется быть маленькой. Но я хочу, чтобы она понимала, что она уже взрослый, 10-летний ребенок. Таня должна и будет жить по тем требованиям нашей семьи, которые существуют. Она обязана хорошо учиться — так же, как и остальные дети. Обязана убирать за собой, другие вещи делать, присматривать и защищать своих братьев и сестер. Как и все остальные. Естественно, она просит ей помочь в каких-то вещах, которые она сама не может сделать. Но в остальном — такая же, как все другие дети.
Мы, может, Таню немного разбаловали в плане самоухода. Но свою задачу мы с Аней видим в том, чтобы Таня могла чувствовать себя полностью самостоятельной. В будущем хотим создать еще более удобные бытовые условия.
Обижаться на то, что у меня чего-то нет, а у тебя есть - наверное, не совсем правильно
А вообще, все, что от нас, родителей, требуется — дать хорошее образование, работу и самостоятельную жизнь. Никто не собирается привязывать Таню к себе. Мы пытаемся понять, какая у Тани цель, что у нее лучше всего получается. Пока не могу сказать конкретно, но чувствую в ней огромную тягу к учебе. У нее прекрасный почерк, она замечательно рисует. Ну и компьютер открывает ей гораздо больше возможностей. В дальнейшем Таня сама сможет водить автомобиль, работать и передвигаться. Свою миссию мы видим в том, чтобы дать ей духовное воспитание и возможность реализоваться в жизни.
— Как я понимаю, у вас не то чтобы армейские установки в семье, но правила довольно серьезные.
— Естественно, у нас есть определенный порядок.Мы люди верующие, раз в неделю ездим в храм, чтобы причащаться. Ну, и конечно, стараемся быть примером для детей. А так для них требования одни и те же. Вечерняя молитва, посещение храма — это помогает, я надеюсь, всем нашим детям. Да и нам, взрослым, помогает работать над собой.
Фото: Валерий Зайцев/SCHSCHI для ТД
— А вы поверили в Бога в сознательном возрасте или еще в детстве?
— Передо мной всегда стоял пример моей бабушки, которая в те времена — а тогда не так просто было даже найти храм — молилась в церковные праздники. Поэтому понимание, что Бог есть — оно всегда было. Конечно, я воцерковился немного позже, когда осознание пришло, и многое-многое другое срослось.
Когда в жизни появляется человек с ограниченными возможностями или ребенок, который неизлечимо болен, например, — это Божий дар.
Все, что дается нам — оно для чего-то. Или для человека так будет лучше, или ты сможешь изменить жизни сотен людей, которые вокруг тебя. Обижаться на то, что у меня чего-то нет, а у тебя есть — наверное, не совсем правильно. Хотя я такую логику понимаю. Вот рождаются дети несчастные, в плохих условиях, больные. За что им это? Это вопрос очень глубокий. У меня есть свое понимание этого, но я не могу его объяснить. Это будет казаться навязыванием моих мыслей, которое впоследствии может вызвать дискуссию. Я не хочу. Считаю, что все, что ни дано — дано Богом, чтобы что-то делать. Хотя у моих друзей расходятся мнения на этот счет.
— Кстати, а у ваших друзей или коллег было какое-то непонимание, зачем вы Таню к себе взяли?
— Дискуссий никаких не было. Мне кажется, что у большинства людей доброе сердце. Но ввиду каких-то определенных событий у некоторых сердце становится черствее. Но все понимают, что если ты делаешь добро, то вопроса «зачем» не возникает.
— Как сказывается на семье и детях ваша занятость? Вы же все время туда-сюда летаете, тренировки, дела. Нельзя же только в Skype общаться с детьми.
— Конечно, всегда хочется уделять больше внимания. Но я понимаю, что сейчас я должен работать. Семья большая, и есть кормилец. Я должен заботиться о всей семье и делать все, чтобы они чувствовали себя комфортно. К сожалению, финансовая сторона сейчас перевешивает, но я думаю, что это такая же зона моей ответственности. Я не работаю много, чтобы получать удовольствие для себя. Я работаю, чтобы обеспечивать свою семью, помогать им и другим людям. То, что моя любимая работа позволяет обеспечивать родных — за это нужно благодарить Бога, безусловно.
Фото: Валерий Зайцев/SCHSCHI для ТД
— Что должно произойти, чтобы вы больше времени уделяли семье?
— Результаты моей работы. Сейчас я помощник тренера. Потом будет тренерская работа. Плохой результат, недостаток финансирования в клубе — ты можешь остаться без работы или перейти в другой клуб.
— А чем бы вы хотели заниматься лет через пять-десять?
— Интересно очень многое. Хочется иметь свою ферму, заниматься садоводством. Виноградники где-нибудь в Крыму, вместе с садом из яблок и вишен... Хотелось бы собрать много сортов сакуры и вишни, которые произрастают в наших широтах. В будущем, когда дети чуть-чуть подрастут, и не будет необходимости работать каждый день, надеюсь, это случится.
— Давайте еще немного о Тане поговорим. Будем честными: ей повезло больше, чем остальным ребятам, которые остаются жить в детдомах или в интернатах для инвалидов. Что так или не так с этой системой у нас в стране?
— В моем понимании это машина, которая не останавливается ни на секунду. За ними ухаживают, заботятся, выделяют какие-то средства. Но духовного воспитания нет. Кроме семьи, кто его даст? Да, может кому-то и повезет встретить преподавателя, который посеет семена добра, которые произрастут в будущем. У такого ребенка будет нормальная жизнь и семья. Но у многих будет не так. Они не видят нормальные модели семьи. Такие ребята вырастают, у них появляются дети, которых они так же оставляют. И это такое колесо, которое никогда не останавливается. Когда количество детдомовских станет уменьшаться — тогда будет все возможно.
Рождаются дети несчастные, в плохих условиях, больные. За что им это? это вопрос очень глубокий
Все зависит от духовной составляющей нашего общества. От нашего отношения к детям с ограниченными возможностями, к старикам... Пока наше общество, к сожалению, не здорово.
Детям не интересна какая-то цель, единственное, что важно — это сам процесс. Единственная мотивация для ребенка — это процесс, ну и окружение, в котором он развивается.
— Задам вам три простых вопроса. Первый: что для вас значит семья?
— Мне кажется, что семья... Вот мы ходим в храм каждое воскресенье, к Создателю, к своему Отцу. А семья — это как раз модель устроения мира, но уже вне церкви. В моем понимании семья — это единственная возможная и правильная форма физического и духовного воспитания детей. Самое важное в жизни — это семья.
— Второй вопрос: какой у вас самый большой страх в жизни?
— Конечно, мы должны все выносить. Но все-таки очень бы не хотелось пережить своих детей.
— И последнее: что для вас значит любовь?
— Наверное, это счастье, дарованное нам свыше. Оно включает в себя огромное количество подспудных слов, но это можно одним словом выразить. Это счастье. Редкий миг, когда ты счастлив, а когда ты любишь — невозможно по-другому.
— А вы часто чувствуете себя счастливым?
Тане повезло — она попала в любящую семью, которая, имея большой опыт, может воспитать ребенка с инвалидностью своими силами. Но многие родители, принявшие в семьи детей с особенностями, сами не справляются. Сотрудники Ресурсного центра благотворительного фонда «Здесь и сейчас» умеют помогать: детям — справляться со своими импульсами или вспышками агрессии, а родителям — набираться нужных знаний и уверенности в своих силах.
Фонд «Нужна помощь» собирает средства на работу сотрудников Ресурсного центра — зарплаты педагогов, психологов, арт-терапевтов, благодаря которым многие дети смогут остаться в семье, а не вернуться в учреждение. Ваша помощь очень важна. Пожалуйста, оформите прямо сейчас ежемесячное пожертвование на любую сумму. Спасибо.
Комментировать статью "Усыновление глазами отца: футболист Сергей Семак и его семеро детей"
Усыновление глазами отца: футболист Сергей Семак и его семеро детей. Футболист и тренер, пятикратный чемпион России Сергей Семак ответил на вопросы портала "Такие дела" в качестве отца шестерых детей - Когда мы беседовали с вашей женой Анной почти полгода...
Дети ждут родителей. Карелия.. Пиар детей /результаты пиара. Усыновление. Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства детей в семьи, воспитания приемных детей, взаимодействия с опекой, обучение в школе приемных родителей.
Усыновление глазами отца: футболист Сергей Семак и его семеро детей. Обязана убирать за собой, другие вещи делать, присматривать и защищать своих братьев и сестер. Мой ребенок после поездки в Сириус был в шоке. 7я.ру - информационный проект по семейным вопросам...
Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства детей в семьи, воспитания приемных детей, взаимодействия с опекой, обучение в Не могу найти инфу,подскажите, мы живём в Московской области, 1 ребёнок свой и 3 приемных.Считаемся ли мы по закону многодетными?
Усыновление глазами отца: футболист Сергей Семак и его Наша семья- Надежда, Наталья, Сергей, Галина Моя семья- Александр, Елизавета, Анна. Про многодетных ПР. Усыновление. Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства детей в Денежные пособия.
Имена детей в многодетных семьях. Что-то у нас давно затишье Много знаю в виртуале многдетно- приемных, там часть имен как правило сами дают, часть иногда осталяют. Имена детей в многодетных семьях. Татьяна, Григорий, Мария, Елизавета, последний мальчик...
У меня в семье есть дети из многодетных семей, в которых по 3-5-7 детей, а сведения об отце записаны со слов матери. Понятно, что какие-то сожители в этом участвовали, но история умалчивает какие-то подробности о них. И приемные бывают- вдовы, разведенные...
Усыновление глазами отца: футболист Сергей Семак и его семеро детей. Усыновление. Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства детей в семьи, воспитания приемных детей, взаимодействия с опекой Апрель 2012 г. Спокойный и немного молчаливый, хотя с...
У футболиста Сергея Семака родился седьмой ребенок Сергей и Анна назвали малышку старинным именем Илария. Затем футболист женился на Анне, у которой от первого брака есть дочка Майя. Вместе Сергей и Анна родили еще четверых - Семена, Ивана, Варвару, Савву.
Быть многодетной семьей стыдно? Решили мы взять приемного ребенка к двум кровным Стыдно взять ребенка из ДД. Моя дочь, когда ей было 13 лет и в доме появился приемный Быть многодетной семьей стыдно? Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства...
Анна Семак, Сергей Семак, Таня Фото: Валерий Зайцев/SCHSCHI для ТД. Даже не знаешь, за что хвататься. Мальчику исполнилось 5 лет, и мама так расчувствовалась, что впервые обнародовала фото отца ребенка и своего мужа, бизнесмена Сергея.
Статус приемного ребенка в многодетной семье. Мне нужно (желательно правовое) определение статуса приемного ребенка Так вот несколько семей столкнулись с тем, что им отказали в постановке в очередь приемных детей как льготных. Т.е. вроде ребенок в семье...
Про карму- ауру-судьбу. Усыновителей.. Опыт усыновления /опеки/патроната. Усыновление. Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства детей в семьи, воспитания приемных детей, взаимодействия с опекой, обучение в школе приемных родителей.
Если вы - приемный родитель. Приемная семья является одной из форм устройства на воспитание детей -сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Размер оплаты труда приемных родителей и льготы Социальная поддержка многодетных семей города Москвы.
Многодетная семья: воспитание детей, взаимоотношения братьев и сестер, социальные льготы и пособия. Об образовании для деток из многодетных семей можно быть разного мнения. Например, Менделеев, Пушкин, Ленини, футболист Сергей Семак, Аксаков, Калныньш...
Родители его жены в числе тех самых первых пайщиков, продав какие-то бабушкины серебряные ложки и кофейник, буквально в две недели стали обладателями суммы, позволившей им Усыновление глазами отца: футболист Сергей Семак и его семеро детей.
Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства детей в семьи, воспитания приемных детей, взаимодействия с опекой, обучение в У меня кровный сын и приемная дочка. Могу вам сказать, что люблю обоих просто безумно, просто лопаюсь от любви и к тому и к другому.
Усыновление глазами отца: футболист Сергей Семак и его семеро детей. Усыновление. Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства детей в семьи у нас на сайте для родителей троен обсуждался вопрос об открытии детского сада на дому с зарплатой и стажем...
Усыновление глазами отца: футболист Сергей Семак и его семеро детей. Или для человека так будет лучше, или ты сможешь изменить жизни сотен людей, которые вокруг тебя. Дочери семьи Семак: Илария и Таня Фото: Валерий Зайцев/SCHSCHI для ТД.
При этом Сергей Семак является отцом еще семерых детей. Малышка Таня стала восьмым ребенком в семье знаменитого российского тренера и футболиста.
О благородном поступке португальского футболиста Криштиану Роналду сейчас шумит весь мир: после победы национальной сборной Португалии на Евро-2016 красавец-игрок перечислил все свои призовые в благотворительный фонд по борьбе с детским раком. Сумма пожертвования оказалась впечатляющей, ни много ни мало 275 тысяч евро, в переводе на российские деньги это почти 2 млн рублей!
«Не могу молчать #НетолькоРоналду», – так назвал свой пост в Facebook Александр Гезалов, российский общественный деятель и международный эксперт по социальному сиротству. И рассказал о сложном, но очень благородном решении, которое принял известный российский футболист, а ныне тренер сборной России и петербургского ФК «Зенит» Сергей Семак.
Вместе со своей женой Анной Семак еще полгода назад усыновил больную девочку Таню: детство малышки прошло в интернате – родители отказались от ребенка с «клеймом» ОВЗ. Так врачи и педагоги обозначают детишек с ограниченными возможностями здоровья, то есть имеющих серьезные недостатки в физическом или психическом развитии. Очень часто такие детки плохо видят, не слышат, с трудом говорят и имеют массу проблем с опорно-двигательным аппаратом, то есть не могут нормально передвигаться.
Сергей Семак не афиширует, какие именно проблемы со здоровьем есть у его теперь уже дочери Танечки. Но известно, что девочку готовят к нескольким дорогостоящим операциям. Все они будут сделаны за счет семейного бюджета. К счастью, Семак и его супруга могут себе позволить подобные траты. Хотя семья у них не просто большая, а рекордно-многодетная: 40-летний Семак является отцом еще семерых детей! От первого брака у него есть сын Илья, а в браке со своей нынешней женой Анной у Семака родилось пятеро детей: Семен, Иван, Варвара, Савва и Илария. Плюс к тому, супруги вместе воспитывают дочь Анны от первого брака – Майю.
Таким образом, маленькая Таня стала восьмым ребенком в семье питерского футбольного тренера.
«Сейчас у Танечки практически нет ног. У нее ДЦП и поражение очень серьезное. Она совсем не ходит. Можно сказать, что врачи должны приделать ей ноги. Но я почему-то верю, что со временем Таня сможет ходить и даже пнет футбольный мяч, – поделился подробностями с Woman’s Day Александр Гезалов. – Сергей и Анна до сих пор не хотят говорить об удочерении ребенка. Для них все это – ненужный пиар. Поэтому я решил это сделать за них. Иначе несправедливо получается: про Роналду слышали все, а про Семака никто не знает.
А ведь Сергей вместе с своей женой Аней давно помогает детским домам, приютам, православной детской миссии в Петербурге. Аня мне как-то призналась, что поняла: надо помочь одному конкретному ребенку. Потому что детские дома – это такая яма, в которую, сколько ни бросай, все равно останутся несчастные. Поэтому она решила спасти хотя бы одну девочку. И этой девочкой стала Таня.
Сейчас у Танечки практически нет ног. Она совсем не ходит. Можно сказать, что врачи должны приделать ей ноги. Но я почему-то верю, что со временем Таня сможет ходит и даже пнет футбольный мяч
Для Сергея и Анны это было непростое решение, не то чтобы побежали – взяли. Анна провела большие консультации: со мной, с педагогами, врачами, другими специалистами. Между собой они с Сергеем долго советовались. А потом нашли девочку в базе данных на усыновление и решили ее взять. Сознательно выбрали ребенка с таким диагнозом. Потому что у них есть возможности ей помочь».
А как отнеслись к новообретенной сестричке остальные дети футбольного тренера? По словам Гезалова, все прошло хорошо, в новой семье Таню приняли.
«Сергей, Анна, дети – люди верующие, в храм все вместе ходят. Да и духовник с ребятами провел беседы. Так что все нормально. Таню в семье понимают и любят. Я ведь видел ее фотографии, сделанные раньше – абсолютно другой ребенок, погасший взгляд. А сейчас она совершенно счастлива», – делится Александр.
«Пример Семака – не единственный, – продолжает Александр Гезалов. – На самом деле многие наши спортсмены занимаются благотворительностью. Просто они не говорят об этом. Активно помогают детям игрок ЦСКА Сергей Игнашевич, «зенитовец» Александр Анюков, их жены. Не так давно они собрали почти 30 млн в рублей, чтобы сделать протезы больным ребятишкам из детских домов».
От себя добавим, что занимается благотворительной деятельностью и другой знаменитый игрок «Зенита» Александр Кержаков, создавший вместе со своей женой Миланой благотворительный фонд «Звезды детям». Кстати, недавно супруга Кержакова посетила петербургский детский хоспис и передала его директору почти миллион рублей на закупку остро необходимого хоспису медицинского оборудования.
Анна Семак, жена главного тренера футбольного клуба «Зенит» Сергея Семака, три года назад стала мамой в седьмой раз — удочерила 10-летнюю Таню с редким диагнозом spina bifida, врожденным дефектом развития позвоночника. Дальше могла бы последовать по‑голливудски безоблачная история про идеальную жизнь, но Аня — человек открытый и искренний: по просьбе Harper’s Bazaar она откровенно рассказала, с какими серьезными испытаниями столкнулась и как, несмотря ни на что, сохранила гармонию в семье.
В детстве моим главным вдохновляющим примером был отец. Он у меня из тех людей, кто не прогибается под системой. К примеру, в 80-х папа занимался самиздатом — перепечатывал по ночам труды петербургского святого Иоанна Кронштадтского. У нас еще дома висел его, Иоанна, портрет. Это было время, когда неподцензурное производство и распространение духовной литературы строго карались. Папа ужас- но рисковал, но его это не останавливало. Вообще он профессиональный музыкант. Начинал с Бари Алибасовым в группе «Интеграл». Был стилягой, фарцевал — выменивал антиквариат на модный винил. Как-то раз, когда они ехали на гастроли, ему в руки попало старинное Евангелие. Отец сел в поезд, прочитал его от корки до корки, а когда вышел на станции в Твери, отправился прямиком в храм «Белая Троица». «Возьмите меня, — говорит, — кем угодно». — «А что ты умеешь? Музыкант? Хор возглавить сможешь?» — «Смогу». И вот уже больше тридцати пяти лет папа руководит хором и пишет церковную музыку — по его нотам поет весь православный мир.
У той самой церкви «Белая Троица» я и выросла. Рядом была сторожка с разноцветным палисадом и белая мазанка-пекарня. Мы с сестрой часто смотрели, как пекут просфоры, а из остатков теста делали крендельки. Наш дом был открыт для всех. К отцу постоянно приходили всякие странные персонажи, от пилигримов до юродивых. Еще он дружил со многими художниками, и они его часто одаривали за доброту и отзывчивость. А он мог запросто снять со стены картину дорогого мастера и отдать человеку, которому она понравилась. Если его останавливал нищий, отец вручал ему всю зарплату, ни секунды не сомневаясь. Мы все это считали не просто нормальным — естественным. По‑другому не умели.
А потом началось подростковое бунтарство. Быть верующим тинейджером оказалось нелегко: дома меня ждали пост и мама в длинной юбке, а на улице — мятные сигаретки и «Пол Массон» в пластиковых стаканчиках. Меня, увы, очаровал мир, полный соблазнов, — и я ему отдалась. Сейчас, когда вспоминаю то время, понимаю, что мной управляло желание все успеть. Я слишком спешила жить. Думаю, у многих в юности был такой период, когда казалось, что если вот прямо сейчас все не станет по‑твоему, то этого уже никогда не произойдет. Я боялась, что не выйду замуж, — и выскочила в 18. Что после развода не смогу обеспечить ребенка — и бралась за любую работу, у меня их было четыре одновременно. Затем последовал второй брак («А вдруг останусь одна?»). В какой-то момент от меня отвернулись все, включая моих собственных родителей.
Но я продолжала двигаться по пути противодействия. Вступала в борьбу с самой жизнью, пытаясь доказать ей, что хозяйка тут я. Но я ошибалась. Впервые осознание этого пришло ко мне лет в 30. Мы с Сергеем (Семаком, третьим мужем Анны. — Прим. HB) купили дом в Казани, и я попросила подругу, успешного байера, посоветовать знакомого духовника. Место было жутковатое, хотелось его освятить. И вот стою я на крыльце и вижу, как идет моя Ира, вся в Balenciaga и Maison Margiela, а за ней батюшка, в рваном подряснике и старой скуфейке. Это была потрясающе гротескная картина. Потом Ира ушла по делам, а мы начали молиться. Не знаю, что со мной тогда произошло, но на первой же фразе из «Богородицы» у меня хлынули слезы. Не ручейки, а целые водопады слез. Как будто я, долго мучимая тяжелой болезнью, получила доступ к редчайшему лекарству. А потом случился еще один эпизод. Мы с Сережей переехали в Петербург, и однажды я увидела сон: на меня нападает какой-то отвратительный человек, а я беру в руки большую доску и закрываюсь ей, словно щитом. Нет, не доску — тот самый портрет Иоанна Кронштадтского, который висел в нашем доме в Твери! Проснулась в холодном поту с мыслью, что должна пойти в церковь. Я тогда плохо ориентировалась в городе и обратилась за советом к нашей няне. А она говорит: «В пяти минутах отсюда есть монастырь Иоанна Кронштадтского». И тут мне все сразу стало понятно. Я молча завернулась во что только могла — была ужасная метель, как у Пушкина, — и нырнула в снежную бурю. С тех пор прошло несколько лет, а я до сих пор отчетливо помню то утро. После него в нашей семье, переживавшей самые разные периоды турбулентности, все вдруг стало хорошо. Мы будто вновь обрели друг друга. И Бога. Не бородатого старика-карателя, который за каждый промах бросается молниями. Для нас Бог — это синоним любви.
Сначала я принимала Танины истории за плоды разыгравшейся фантазии, но вскоре нашла подтверждение каждому факту.
Еще в детстве я дала себе обещание взять ребенка из приюта. Однажды соседскую девочку при мне увозили в детский дом. Ее мама вскрыла вены, а папа повесился. Мне было восемь, и я подумала: «Вот вырасту — изменю чью-нибудь жизнь к лучшему». А спустя много лет я нашла Таню. На сайте, который так и называется: Changeonelife.ru, «Измени одну жизнь». Это всероссийская база видеоанкет детей-сирот. Там уже больше 47 тысяч профайлов. Увидев Таню, я не поверила своим глазам: она была так похожа на меня, будто это мой собственный ребенок. Я тогда не знала, что она родилась в семье алкоголиков, у матери, больной ДЦП. Что первые пять лет вместе с двумя братьями провела в грязном бараке с вечно пьяными биологическими родителями. Есть им было нечего. Дом не отапливался. Потом органы опеки забрали детей и поместили в детдом. Но лучше не стало. Когда я только привезла дочку домой, она рассказывала жуткие вещи. Говорила, что нянечка утопила ее лучшего друга в ванне по халатности, после чего все списали на несчастный случай — преступницу даже не уволили. Рассказывала, как пьяные смотрительницы приюта, чтобы побыстрее уложить детей, пугали их приходом ведьмы. Малыши забивались в угол и всю ночь плакали. Сначала я принимала Танины истории за плод разыгравшейся фантазии, но вскоре нашла подтверждение каждому факту. И у меня до сих пор не укладывается в голове, сколько эта хрупкая девочка смогла пережить. На нашей первой встрече в детдоме Таня спросила: «А вдруг мне у вас не понравится?» Я рассмеялась в ответ: «Ну почему же, милая? У нас прекрасная дружная семья». — «А что вы обычно делаете?» — «Мы просыпаемся, готовим вкусный завтрак, а затем идем в парк кормить белочек». Она на секунду задумалась, как будто стояла перед важным выбором, и сказала: «Вы знаете, даже если мне у вас не понравится, я все равно останусь».
Пока я занималась оформлением документов, мы постоянно созванивались. Таня очень переживала, что я передумаю. Биологическая мать, ни разу не навестившая ее в детдоме, иногда ей тоже звонила: «Жди, приеду». С тех пор малышка свыклась с мыслью, что взрослые всегда врут, и никакие контраргументы не работали. Наши первые месяцы оказались непростыми. До самого приезда Тани я не знала, как отреагируют на ее появление мои родные дети. Примут ли? Окружат ли заботой? Сейчас я понимаю, что еще больше их зауважала. Однажды я спросила у своей дочки Варвары, ей тогда было семь: «Что бы тебе хотелось поменять в своей жизни?» А она ответила: «Контейнер для Таниных катетеров — этот слишком короткий». Я тогда расплакалась и почувствовала такую мощную поддержку от этого маленького человека — от всех своих детей и, конечно, от Сережи, — что последний страх улетучился.
С появлением Тани мне предстояло переквалифицироваться и в личного психолога, и в медсестру. У Танюши врожденный порок развития позвоночника spina bifida, при котором ребенок прикован к инвалидному креслу. У нее тонюсенькие ножки и непропорционально большая, «лягушачья» грудная клетка. Она похожа на эльфа из сказки — только вот перспективы у нее совсем не сказочные. После рождения можно было сделать операцию, но момент упущен, и сейчас дефект уже не исправить без ущерба здоровью. Все, что в наших с Сергеем силах, — это обеспечивать ей достойное качество жизни, которое влечет за собой незначительные перемены. К примеру, за то время, что Таня с нами, у нее расправились ножки, и теперь она носит красивые туфельки. А когда-то крошечные стопы не влезали даже в угги тридцать восьмого размера — настолько были деформированы. Мы избавились от катетера Фолея, перестали пить антибиотики и на- брали вес. Наконец, главное достижение — мы научились радоваться. Казалось бы, что может быть проще, но для ребенка с травмированной психикой любые положительные эмоции сродни подъему на Эверест. Поначалу у Тани через день случались истерики. Годы, проведенные в бараке, оборачивались приступами безудержной ярости и нелюбви к себе. Она кричала, что ее нужно посадить на цепь. Просила дать ей собачью миску и поводок. Говорила, что ненавидит себя и что ее появление на свет — ошибка. Причем спровоцировать эти вспышки агрессии могла любая ерунда. Представьте себе комнату, целиком облитую бензином: малейшая искра — и полыхает весь дом. Вот примерно так и было. Когда в один совсем не прекрасный день Таня выбила зуб нашей собаке и расцарапала руку моей трехлетней дочери, я поняла, что больше так не может продолжаться. Моей последней надеждой был психолог, и я побежала на консультацию.
К счастью, мне тогда очень повезло, и я попала к действительно хорошему специалисту. Он меня внимательно выслушал, а затем посоветовал сменить тактику. Раньше я говорила Тане, что у нас везде висят камеры и что я круглосуточно ее контролирую. На это он возразил: «За каждой вашей победой последует маленькая месть. Не пытайтесь казаться сильнее. Лучше покажите ей свою слабость. Дайте понять, что вы живой человек». Я пришла домой, села перед Таней на пол и из последних сил сказала: «Нет никаких камер. Просто я ужасно устала. И мне больно. Можешь не любить меня — это твой личный выбор. Но, пожалуйста, прими мою любовь. Я правда тебя люблю».
А дальше случилось чудо — такое же, какое я пережила в то самое снежное утро, когда побежала в церковь. Таню словно подменили. Конечно, это был посте- пенный процесс, но со временем ее жестокость сошла на нет. Она впервые за долгое время поверила словам взрослого человека. Моим словам. Сегодня обострения случаются у нее не чаще, чем у обычных детей, — и только в моменты тотального безделья. В остальное время она как все. Учится в школе. Занимается плаванием и скалолазанием. Недавно выиграла конкурс по танцам на коляске. Сейчас ей 12. Я понимаю, что впереди у нее долгая жизнь, в которой кроме сахарного сиропа будет много трудностей, несправедливости и боли. Будут разные люди — в том числе взрослые, которые врут. Но теперь я за нее спокойна. И за себя тоже. На сайте Changeonelife.ru об этом не предупреждают, но, изменив к лучшему одну жизнь, ты на самом деле меняешь как минимум две. Чужую и свою собственную.
Записала: МАРИЯ БЕЛОКОВЫЛЬСКАЯ
«Я поразилась тому, как просто создать и как сложно разрушить стереотип. У нас в стране почему-то с радостью усыновляют здоровых, а больных оставляют кому-то», — Анна Семак, многодетная мама рассказала о том, как с мужем — Сергеем Семаком они стали приемными родителями девочки, увидев ее видеоанкету на сайте
Сергей и Анна Семак с детьми. Фото — Антон Рудзат, sobaka.ru
В семье главного тренера футбольного клуба «Уфа» Сергея Семака и его жены Анны — восемь детей. Старший сын Илья — от первого брака Сергея — 19 лет (живет с мамой в Москве), он студент 3 курса МГУ, Майя — 17 лет — студентка 1 курса КФУ, Семен — 12 лет, Таня — 11 лет, Иван — 9 лет, Варвара — 8 лет, Савва — 6 лет, Илария — 4 года. А еще в доме живут собаки — лабродудель Нэна и китайская хохлатая Шерри, попугай Кешарик и ушастая крыса Короста.
О желании иметь много детей
«Желание иметь очень много детей муж обозначил мне сразу, — рассказывает Анна. — Он сказал, что хочет на одного ребенка больше, чем у его родителей, а мама у Сергея — многодетная, родила пятерых сыновей». Анна признается, что ей очень нравилось состояние беременности.
Мысль о приемном ребенке возникла у Анны еще в детстве. Фото из семейного архива.
«Я концентрировалась на создании семейного уюта, варила варенье, бесконечно готовила и излучала счастье, — говорит она. — Беременность, несомненно, делала меня мягче и добрее, это было состояние абсолютной гармонии, мира в душе. Видимо, мне каждый раз подсознательно хотелось в него вернуться после очередных родов».
Мысль о приемном ребенке возникла у Анны еще в детстве. По ее словам, она часто поднимала эту тему, но ее родители были убеждены в том, что «от осины не родятся апельсины». Дело в том, что у них перед глазами был плохой пример. Одна знакомая женщина взяла из детского дома малышей — брата с сестрой. Очень много в них вложила, а они, «неблагодарные», стали у нее воровать и плохо себя вести. Сейчас Анна объясняет это так, что, к сожалению, в советское время не было никакой специальной подготовки, и люди принимали девиантное поведение за банальную неблагодарность. А тогда приемная мама поняла, что не справилась. Она повесилась.
«Моих родителей очень потрясла эта история, их позиция относительно детей из детского дома стала прочной и непоколебимой, — говорит Анна. — Когда папа понял, что я не отступлюсь от задуманного, он попросил меня родить своих столько, сколько смогу. Я выполнила обещание. Через 2 года после рождения младшей дочери начала искать нашего ребенка».
О «Детской миссии» и решении стать приемной мамой
В то время Сергей и Анна с детьми жили в Санкт-Петербурге. Анна часто ездила в поселок Вырица, где находится благотворительная организация «Детская Миссия». Там в большом, добротном деревянном доме живут женщины, взявшие под опеку детей со сложными диагнозами. Анна признается, что была потрясена тем, как этим людям удалось создать такой островок тепла и благополучия. По ее словам, в доме нет ни малейшего намека на беспорядок. Нет никаких неприятных запахов. Все — радостные, счастливые, дети — ухоженные, мамы буквально светятся, ходят в белых платочках.
Когда Анна поделилась с организаторами «Детской миссии» своими планами взять ребенка, они ее спросили: «Вы инвалида будете брать?». Фото из семейного архива.
«Священники, организовавшие «Детскую миссию», приезжали в детский дом или психиатрическую больницу и просили дать им тех детей, которых никто не возьмет, — рассказывает Анна. – Затем эти дети из «психических» превращались в домашних ребят, каждый со своими особенностями. Когда я поделилась с организаторами «Детской миссии» своими планами взять ребенка, они так естественно спросили: «Вы инвалида будете брать?». И я задумалась».
О видеоанкете
Позже Анна услышала рождественскую проповедь Патриарха о том, как важно усыновлять инвалидов, что, мол, не потеху себе берем, а жизнь спасаем. Тогда Патриарх обратился к людям с просьбой удочерить девочку Милу, у которой были недоразвитые ручки. «Я поняла, что могла бы помочь такому ребенку поверить в себя, — говорит Анна.. Это видео прочно засело в голове. Я ясно представила Таню с нами за обеденным столом, на диване за просмотром семейного кино, мы ведь, женщины, любим заранее рисовать в голове картинки счастливого будущего».
Эту видеоанкету Анна увидела на сайте фонда «Измени одну жизнь».
Как рассказывает Анна, Таня показалась ей очень трогательной, нежной: «Можно на видео сказать о ребенке что угодно, но меня пронзило интервью ее школьной учительницы Ольги Николаевны. Она знала Таню и говорила настолько искренне, что я ей поверила на 100%. Именно благодаря этим словам я приняла для себя решение».
Анна отправила видеоанкету Тани своей подруге — Наталье Игнашевич (супруга футболиста Сергея Игнашевича – ред.). «Я написала Наташе, что очень хочу стать мамой этой девочки. Спросила ее, верит ли она в меня? – вспоминает Анна. — Наташа ответила, что верит. И процесс был запущен».
Никаких документов на то, чтобы взять ребенка из детского дома, тогда у Анны не было. «Я позвонила Саше Гезалову, попросила съездить со мной в этот подмосковный детский дом и встретится с Таней, — рассказывает она. — Подумала, что все решит наша встреча. Если я удостоверяюсь, что интуиция меня не подвела, и это «мой» ребенок, то меня уже ничто не остановит. Но если вдруг пойму, что ресурсов не хватит, то закрою эту тему для себя надолго».
Все осложнялось тем, что Сергей совершенно не был готов к тому, чтоб принять ребенка в семью, тем более с таким диагнозом. «Сергей невероятно добрый человек с очень большим сердцем, но иногда ему мешает гиперответственность, он по природе очень осторожный, тяжело принимает решения, — объясняет Анна. — Тем не менее, я уговорила его взять Таню в гости, хотя сама была убеждена, что Сергей, увидев ребенка, почувствует то же самое, что и я. Слава Богу, интуиция меня не подвела».
Таня показалась Анне очень трогательной, нежной. Фото из семейного архива.
О встрече с Таней
Анна говорит, что ее первая встреча с Таней прошла как в тумане. «Мы зашли в детский дом, — вспоминает она. — Со мной были две подруги и Саша Гезалов, я сильно переживала, как все пройдет. Мы зашли в класс во время урока. Я ищу глазами Таню и вижу крошечную девочку на крошечной коляске. Она от смущения накрыла голову книжкой, и получился домик».
Потому Таню вывезли в коридор. Анна говорит, что смотрела на нее и понимала, что в этом кресле сидит ее дочь. «Таня очень смущалась, мы начали с ней играть в бутерброд. Я даю свою ладошку и называю продукт, например, сыр, а она кладет сверху свою, к примеру, колбасу. И так, перебирая руки, мы строим башню. Можно делать смешные сочетания: болотная жижа, жареные ботинки или котлеты из мух. Такая игра очень быстро раскрепощает детей».
Таня подружилась с домашними питомцами. Фото из семейного архива.
Анна говорит, что в какой-то момент Таня совершенно серьезно сообщила: «У меня есть мама, но вы не беспокойтесь, она никогда меня не заберет». Анна пообещала Тане, что через месяц ее заберет, и они расстались. «Для меня Танино состояние было совершенно другим миром, — признается Анна. — Какие-то катетеры, коляска, непонятные диагнозы… Я считаю, что мне безмерно повезло, что в Танином детском доме работали потрясающие педагоги, воспитатели, доктор Оксана Михайловна, которая помогла мне все организовать. Эти люди привили ребенку правильные базовые ценности, научили уважать старших, любить Родину. Во многом Таня была даже воспитаннее остальных наших детей».
Вернувшись домой, Анна начала готовить документы. Сотрудники органов опеки поначалу отнеслись к ее желанию взять ребенка насторожено. «Для них главное, чтобы человек принимал свое решение в здравом уме и твердой памяти, — говорит Анна. — Теперь мы с ними в прекрасных отношениях, время все расставляет на свои места».
Из дома Анна созванивалась с Таней по телефону через доктора, потому что не хотела терять связь с ребенком. А Таня считала дни, когда ее заберут. Однажды девочка спросила у Анны, сможет ли приемная мама ее забрать, а потом привезти обратно? Свой вопрос Таня объяснила тем, что ей, может, не понравится жить в новой семье.
«Я рассказала Тане подробно, как мы живем, чем занимаемся, куда ходим, — вспоминает Анна. — И Таня сделала вывод: решила остаться у нас, даже если ей не понравится». Незадолго до того дня, когда Анна приехала за Таней, девочка поделилась с приемной мамой своими страхами: «Вы заберете меня, если я скажу, что у меня на боку висит пакет с мочой?» Тогда Анна успокоила ребенка: «Танечка, это совсем не важно. Важно, что мы скоро будем вместе в семье».
«Через месяц я приехала за Таней, оформив гостевой режим, — рассказывает Анна. — Как раз начинались летние каникулы, и у меня было время окончить ШПР и собрать все оставшиеся документы. Как только мы сели в машину, Таня стала называть меня мамой. Первое время она повторяла это слово по 1000 раз в день, так что мне становилось не по себе, но я несколько лет изучала специализированную литературу и понимала, что этот путь нужно пройти. Пока мы ехали в поезде, мне позвонила моя мама. Я сообщила ей, что у меня появился еще один ребенок. Мама сказала: «Ты сошла с ума!» И повесила трубку».
О первых днях дома
На перроне Анну с Таней встречали Сергей и старшие сыновья. «Когда Сергей взял Таню на руки, я поняла, что это — любовь с первого взгляда, — вспоминает Анна. — Этого ребенка невозможно не полюбить, она необыкновенно светлая, очень живая девочка. Приехав домой, я предложила дочке принять ванну. Таня в ванной никогда прежде не купалась. С тех пор мы принимали ванну по три раза в день, это стало нашим любимым времяпровождением. Купили ей маску, трубку, жилет».
Таня никогда прежде не принимала ванну. Теперь это ее любимое занятие. Фото из семейного архива.
Поначалу супруги думали, что придется как-то специально оборудовать квартиру, чтоб ребенок перемещался на коляске, но оказалось, что Таня очень быстро ползает и покоряет любые вершины, совершенно спокойно обслуживает себя сама, и коляска нужна только на улице и в учреждениях. «Что касается медицинского обслуживания, то я быстро научилась делать катетеризацию, а спустя время Таня и в этой области стала обслуживать себя самостоятельно, — объясняет Анна. — Наша основная задача научить Таню именно самостоятельности. В ее медкарте было написано «полное недержание мочи и кала», что поначалу меня напрягло. Но дома оказалось, что все прекрасно контролируется. И, кроме того, что девочка не может встать на ноги и пойти, никаких проблем нет. У Тани ушла спастика ступней, она стала носить туфельки, прошли ее частые пиелонефриты. Памперс теперь нужен ей только ночью или в поездке для подстраховки».
Дети Сергея и Анны были готовы к пополнению в семье. Мама читала им тематические книги, рассказы. Родители много говорили о том, как это страшно, если у тебя нет родителей. Как было бы здорово помочь хотя бы одному такому ребенку.
О медовом месяце и адаптации
«Медовый месяц длился у нас около двух недель, — рассказывает Анна. — Таня купалась в любви, получала море подарков от наших друзей, каталась на лошадях, ходила в кино, в парк. Она с первых дней вызвала у меня сильные материнские чувства. Не буду лукавить, что это была безусловная любовь, любовь пришла позже. После бессонных ночей с температурой, долгих разговоров, путешествий, семейных праздников».
Адаптация, по словам Анны, накрыла семью после первого посещения врача. В кабинете доктора Таня сжалась, вцепилась в Анну и не разжимала рук до дома, а дома у нее случилась первая истерика. Основной мотив был такой, что все вокруг врут. Особенно врачи. Таня придумывала изощренные способы расправы с этим доктором, чем очень напугала приемную маму.
Таня сразу проявила задатки лидера. Фото из семейного архива.
С того дня начались бесконечные срывы, которые превращались в кошмар, если дома нет Анны или Сергея. Крики, вой, манипуляции, аутоагрессия, агрессия на детей и собак. Таня по характеру лидер, ей хотелось всеми управлять и быть главной. Если кто-то с ней не соглашался, Таня начинала кусаться и царапаться.
«Наша дочь Варвара (ей 7 лет) безропотно и по собственному желанию взялась помогать сестре, — говорит Анна. — Приносила памперсы ночью, стирала белье. Однажды я решилась поговорить с Варварой:
— Скажи, тебя все устраивает?
— Да, мамочка!
— А то, что Таня заставляет тебя лазить по шкафам и вставать по ночам — тебя не расстраивает?
— Нет, мамочка! Она же моя сестра, я ей помогаю.
— Варя, вот сейчас задумайся хорошо, есть ли в твоей жизни что-то такое, чтоб ты хотела поменять?
Варя зажмурилась на секунду и потом радостно сообщила:
— Да! Я бы хотела поменять мусорное ведро в нашей ванной. Оно слишком короткое, Танины катетеры оттуда вылезают. А лучше купите 3 ведра! Одно — для памперсов, второе — для катетеров, третье — для мокрого белья».
Об уверенности Тани в том, что семья – это навсегда
Самая тяжелая часть адаптации продолжалась год. По словам Анны, Таня все время играла чужие роли, говорила как маленький ребенок, хлопала глазами и делала плохие вещи, рассчитывая, что с маленьких — спрос небольшой. При этом у Тани не было нарушений привязанности, она очень нежно и трепетно относилась к приемным родителям, но ни в какую не хотела принимать остальных детей рядом с ними. И не чувствовала себя частью семьи. У нее часто проскальзывало: «А у вас в семье», «А у вас две собаки»…
С друзьями на море. Фото из семейного архива.
«Я пыталась контролировать Таню, чтобы показать ей свою силу, говорила, что у нас везде камеры, что я все вижу и знаю, но это ожесточало дочь еще сильнее, — рассказывает Анна. — И за каждую мою «победу» следовала маленькая месть. Тогда я от бессилия опустилась на пол и откровенно поговорила с ней, честно призналась, что нет никаких камер, все видит только Господь, а я очень устала и просто хочу, чтобы дома никто не дрался и не ругался, потому что семья — это команда. Если в семье все друг другу чужие, то это не семья, а общежитие. А ведь ты, Таня, мечтала именно о семье, сказала я ей».
Анна составила Танину книгу жизни. Собрала фотографии улицы, на которой она родилась и росла, церкви, где ее крестили. Анна много говорила с приемной дочкой о ее кровной маме, объясняла, что мама — хорошая и добрая, но вот просто не справилась. Одна мама родила и оставила, а другая забрала и воспитывает.
«И как только у Тани появилась уверенность в том, что все это навсегда, ее как будто подменили, — говорит Анна. – Дочка стала участливой, заботливой, нежной. Мне было так радостно видеть, что она переживает, если вдруг заболела младшая сестра, и как она помогает мыть посуду, чтобы мама отдохнула. Конечно, срывы до сих пор случаются, но у каких детей их нет?»
Об отношении родных и духовной составляющей
Мама Анны долго с ней не разговаривала. «Я присылала своей сестре Танины фотографии, сестра меня очень поддерживала и пыталась смягчить наших родителей, — говорит Анна. — Мама написала мне письмо, в котором спрашивала, как я могла создать ситуацию, в которой отец семейства, вернувшись вечером домой, вместо радости получает беду и боль. Я ответила, что прежде, чем делать выводы, нужно увидеть ребенка своими глазами. Попросила маму приехать к нам в гости».
Видимо, мама Анны представляла себе совершенно другую картину, а тут не успела открыться дверь, как Таня набросилась на нее с радостными воплями: «Уррррра!!! Бабушка приехала!!!» Как будто она все детство провела у бабушки. А потом показывала, как ходит на руках, играет в футбол и спускается с лестницы за 5 секунд. «Этим летом мы с моими родителями и детьми отдыхали в Греции. Прощаясь, мама со слезами призналась, что Таня теперь навсегда в ее сердце и такую девочку невозможно не полюбить. Какое счастье, что родители смогли пересмотреть отношение к приемным детям», — говорит Анна.
Анна уверена, что в семье обязательно должна быть духовная составляющая. «Нам очень помогает вера в Бога, — признается она. — Для многодетной матери это вообще основа основ, прочный фундамент. Каждый вечер мы собираемся перед семейной иконой Казанской Божьей Матери и поем молитвы. Это наше обязательное вечернее правило. Потом молимся о всех родных, близких, крестниках, о тех, кто в данный момент болеет, об умерших родственниках, а в конце обнимаемся и просим друг у друга прощения. Это ритуал, который очень полезен всем — и верующим и неверующим. Ведь что плохого в том, чтоб попросить друг у друга прощения и лечь спать с чистой совестью?»
Анна Семак: «Нам очень помогает вера в Бога». Фото из семейного архива.
Что касается распределения ролей в семье, то, как выражаются сами дети, мама — закон, а папа – указ, рассказывает Анна. При этом всему основа, конечно, любовь. «Мне очень помогло то, что Таня не была для меня случайным выбором, как делают многие родители (мы же не в магазине!), — говорит Анна. — Конечно, каждый человек индивидуален и я никого не осуждаю, но лично мне этот эффект «любви с первого взгляда» помог преодолеть адаптацию гораздо легче, чем она могла быть. Потому что Таня была мне близка по духу, понятна, мне нравился запах ее волос, все ее реакции».
Анна уверена, что появление Тани в семье всем пошло на пользу. «Во-первых, этот далекий мир людей с особенностями развития стал нам всем родным и близким, — объясняет она. — Мы с мужем многое пересмотрели в своей жизни. А во-вторых, я поразилась тому, как просто создать и как сложно разрушить стереотип. У нас в стране почему-то с радостью усыновляют здоровых, а больных оставляют кому-то. «Это же так дорого! А что соседи скажут?» На самом деле, все у нас в голове. Я очень рада, что когда увидела Таню на вашем сайте, Господь закрыл мне глаза на все ее несовершенства, а впоследствии все оказалось легко и просто, были бы любовь и терпение».
Один день из жизни семьи
«Наш день обычно начинается в 7 утра, — рассказывает Анна. — Я бужу Таню первой, отправляю на утренние процедуры. Дети учатся в разные смены. Пока Таня моется, готовлю завтрак, бужу Ваню, он идет в школу чуть позже. Кормлю детей, отправляю с водителем в школы. Просыпаются остальные, с утра до вечера кто-то на кухне, кто-то за уроками. Я стараюсь занимать ребят полезными и творческими делами. У нас нет няни, поэтому день проходит в заботах по дому. Мне помогает водитель, так как я не вожу машину, а дети учатся в разных концах города. Малыши не посещают детский сад, мы решили оставить их дома до школы. Вечером собираем пазлы, рисуем, делаем уроки. Времени на профессиональный спорт, к сожалению, не хватает».
Таня сейчас занимается теннисом в школе. Она учится в специализированном учреждении для детей с проблемами опорно-двигательного аппарата. Родители хотят добавить в ее расписание конный спорт и плавание, но основная задача, по словам Анны, на сегодня — достичь полного взаимопонимания в семье и разрешить все спорные вопросы по здоровью. «Мы никуда не спешим», — добавляет она.
О питании
Главная задача многодетной мамы — грамотная организация и логистика, уверена Анна, иначе будет полный хаос. «У меня есть пункт по питанию, — говорит она. — В нашей семье не едят сахар и глютен. У меня и троих детей непереносимость глютена, но отделить часть детей от общего стола я не могу физически, сложно убедить малыша не есть батон, если он лежит перед ним на столе. Мы превратили это обстоятельство во благо — дети не едят пустую сдобу и муку, сделанную непонятно из чего, но зато едят гречку, рис, пшенку, киноа, безглютеновую овсянку, иногда безглютеновые макароны, кукурузную кашу и много овощей».
На стол вместо вазы с печеньем Анна всегда кладет овощные палочки, орешки и яблоки. Она всегда тщательно планирует рацион семьи на неделю. «Утром делаю смузи из натурального йогурта, миндального молока и фруктов, даю детям творог либо кашу, яичные блюда, — рассказывает Анна о семейном рационе. — В обед варю суп — секрет. Так как детей не заставишь с удовольствием есть брокколи и цветную капусту, я делаю суп — пюре, куда кладу много полезных продуктов, а в прозрачные супы вместо картошки кладу кабачок. На ужин обязательно белковое блюдо — палтус или какое-то нежирное мясо, хотя я сама строгая вегетарианка, но пока не возьму на себя ответственность исключить мясо и рыбу из рациона детей т.к. они совершенно не признают бобовые культуры, а отсутствие белка необходимо чем-то восполнять.
Что касается сахара, то он в таком количестве присутствует скрыто почти во всех продуктах, что если не считать десертов и напитков, мы ежедневно потребляем около 40 столовых ложек чистого сахара. Я не ограничиваю детей во фруктах, даю им немного меда, вместо подсластителя использую натуральную стевию. Кстати, сахар делает детей агрессивными и неуправляемыми. Отказавшись от сладкого, нам было намного легче войти в мирное русло. В Америке, например, такую диету применяют для детей аутистов и детей с синдромом Дауна, это дает потрясающие результаты вплоть до полного восстановления у первых. Сахар вызывает зависимость, это научный факт».
О книге
«На данном этапе я полностью погружена в процесс воспитания детей, на бизнес не осталось времени, когда в нашей семье появилась Таня. Но я не могу жить без творчества и сейчас пишу книгу о быте многодетной семьи. Это меня гармонизирует», — говорит Анна.
- Добавить в избранное 0